Из Воспоминаний о Николае Михайловиче Федоровском
Автор В.Н. Борисевич
Впервые я встретился с Николаем Михайловичем Федоровским осенью 1926 года, в первый год моей учебы в Московской горной академии. Встреча эта произошла неожиданно и не совсем в обычной обстановке. Возвращаясь с несколькими первокурсниками с очередной лекции и проходя мимо зала минералогического музея, я заглянул в полуоткрытую дверь. В центре зала я увидел пеструю группу людей, одетых кто в поношенное пальто, кто в слегка потертые куртки, а кто во все видавшие виды солдатские шинели. Они внимательно слушали аккуратно, по-европейски одетого мужчину лет 40-45 с приятным открытым лицом. Это был профессор минералогии горной академии Николай Михайлович Федоровский. Мы остановились и тихонько присоединились к группе беседующих, очевидно, как и мы недавно поступивших в горную академию студентов. Он говорил с мягкой завораживающей улыбкой, далеко не профессорским тоном, а скорее голосом обычного экскурсовода, оглядывая всех красивыми приветливыми глазами.
Содержание его беседы, насколько помнится, было следующим:
– Мы находимся в одном из немногих минералогических музеев страны. Выставленные здесь образцы представляют собой естественные природные образования. Природа – великая мастерица. Из находящихся в ее распоряжении 92 химических элементов (атомов) она создала и продолжает создавать огромное разнообразие минералов, различающихся по форме, цвету, весу, характеру скоплений, а главное по химическому составу. Исходными материалами для них являются: расплавленная магма (вещество глубин земли) и сопровождающие ее выходы; ближе к поверхности земли – газовые и водные выделения, химические осадки разного происхождения, терригенные отложения. Все эти исходные природные материалы, переработанные в “лабораториях и мастерских” природы при различных температурах и давлениях, приобрели вид выставленных здесь образцов горных пород и минералов. Большинство минералов используется в народном хозяйстве после их первичной (обогащение) или последующей переработки. Некоторые минералы применяются и в самородном виде (золото, платина, драгоценные и полудрагоценные камни, слюда, самородная сера и другие).
Если изучение природных процессов образования минералов и выявление поисковых признаков, по которым их можно найти в природе, определить количество и качество, являются задачами геологов, то как их добыть, извлечь из недр земли – задача и искусство горных инженеров. Переработать минералы в продукты, пригодные для использования в промышленности, народном хозяйстве – это уже задача технологов (обогатителей, металлургов, химиков). Кадры специалистов для горной промышленности и отраслей промышленности, перерабатывающих минеральное сырье, готовит горная академия, а также ряд институтов горного профиля.
Профессор по мере роста внимания и интереса к тому, что он говорил, все более и более воодушевлялся и закончил свой рассказ словами:
– Минералогия – одна из наиболее интересных и важных в научном и практическом отношении наук. В заключение он попросил слушателей задавать ему вопросы. Тут же был задан вопрос:
– Много ли у нас в стране золота и где оно, в каких районах добывается?
– Золото, – улыбнулся профессор, – металл красивый, блестящий, желтого цвета. На воздухе не окисляется, поэтому всегда сохраняет красивый привлекательный вид. Недаром он называется благородным металлом. Золото в значительной части идет на изготовление украшений (браслетов, колец, сережек и др.), и поэтому к нему особенно неравнодушны женщины, – с легкой иронией заметил он. Много крови из-за него пролилось на свете, велись даже войны из-за обладания его источниками.
Но не подумайте, что только золота определяет богатство и могущество государства. Возьмите железо – скромный и очень распространенный металл, а именно он определяет основу техники и материальной культуры общества. Недаром наш век назывался и сейчас еще продолжает называться веком железа. В прошлом человечество пережило бронзовый век. В будущем мы, возможно, будем жить в веке алюминия. Он, пожалуй, в природе еще более распространен, чем железо, и имеет ряд технических преимуществ (значительно меньший удельный вес, антикоррозионность). Мне кажется, что этот элемент по мере развития науки и техники будет необходим и полезен обществу и будет играть свою особую роль, если не в количественном, то в качественном отношении. Ну, я немножко отвлекся. Что касается ресурсов и добычи золота, то они в нашей стране весьма значительны. СССР по добыче золота занимает одно из ведущих мест в мире. Добывается золото на Урале, в Сибири. Всем хорошо известен расстрел солдатами по указанию царского правительства рабочих Ленских золотых приисков в Сибири в 1912 году, выступивших против невыносимых условий труда и жизни. Добывается у нас золото также и в Забайкалье, на Дальнем Востоке и в других районах.
– Есть ли у вас еще вопросы? – спросил далее Н.М. Федоровский.
– Добываются ли у нас бриллианты?
– Бриллиантом называется прозрачный алмаз, подвергнутый специальной огранке. У нас только на Урале в бассейне реки Чусовой встречены отдельные кристаллы. Но не надо забывать, что в СССР скольконибудь детально опоискованы лишь незначительные площади и районы (около 10 процентов всей площади, занимаемой Советским государством).
Почти совсем не исследованы огромные площади Сибири, где весьма распространены основные породы, с которыми связываются и месторождения алмазов. Пройдет время, и Сибирь нас удивит не одним замечательным открытием, в том числе и находкой алмазоносных пород и месторождений алмазов.
Встреча продолжалась и продолжалась, разговор переходил как-то незаметно с одного вопроса на другой, вызывая своей простотой и непринужденностью неослабный интерес у слушателей. Закончил Николай Михайлович свою продолжительную беседу словами: – В нашем музее представлены почти все минералы, встречающиеся на территории Советского Союза. Есть некоторые образцы и из зарубежных стран, изучая которые вы увидите все возможные комбинации элементов, используемых природой в своем развитии. Улыбнувшись своей приятной улыбкой, он пожелал всем своим слушателям успехов в учебе, а те в свою очередь поблагодарили Николая Михайловича за интересную беседу.
Когда мы расходились, кто-то из “ветеранов” академии нам сказал, что Николай Михайлович – молодой ученый из Варшавского университета, эвакуированного в первую мировую войну в глубь России (В 1915 году он работал на кафедре минералогии и рудных месторождений Варшавского политехнического института, эвакуированного в Нижний Новгород. – Ред.). К нашему большому удивлению, он сообщил также, что Федоровский член большевистской партии с 1904 года. Мы прониклись еще большим уважением к Николаю Михайловичу.
Я слушал лекции по минералогии Н.М. Федоровского не один раз и всегда с большим вниманием и интересом. Теоретические проблемы образования минералов в этих лекциях никогда не заслоняли вопросов практического использования минерального сырья. Поэтому его лекции отличались особой содержательностью, актуальностью и ясностью в отношении научных и прикладных выводов.
Высказываемые Н.М. Федоровским теоретические положения всегда сопровождались примерами и иллюстрациями, взятыми из его богатого научного и житейского опыта, из сделанных им наблюдений во время геологических поездок и путешествий. Все это, включая новизну многих научных воззрений, делали лекции Н.М. Федоровского весьма популярными и привлекали многочисленных слушателей.
Всегда было приятно смотреть на Федоровского, когда он находился на кафедре. Безупречно одетый, без какой-либо рисовки, излишней торопливости и суеты, начинал излагать он свои мысли, посматривая на аудиторию и наблюдая за ней. Длиннот не любил. Чувствуя, что излишне задерживает внимание аудитории на каком-либо вопросе, он позволял себе делать лирические отступления в виде примеров, различных пояснений, а то и просто шуточных ситуаций. В общем, его речь была живой и неутомляющей.
Николай Михайлович не любил кичиться знакомством с видными людьми и своими личными успехами, достижениями, хотя их у него было достаточно. В то же время, нередко, используя какую-либо понравившуюся мысль из сочинений В.И. Ленина, он искренно восхищался глубиной ее содержания и дальновидностью великого вождя.
В общем, Николай Михайлович располагал к себе как своей внешностью, так и оригинальным мышлением, разносторонностью своих суждений и мнений.
Памятными остались и экзамены по минералогии, которые у нас, студентов, принимал Н.М. Федоровский. Как известно, основное внимание старая минералогическая школа уделяла изучению формы минерала (кристалла) и всем константам, связанным с ней.
Николай Михайлович с самого начала своей научной деятельности стал приверженцем и одним из создателей генетической минералогии, в которой минерал рассматривался с момента своего появления как химическое соединение, эволюционирующее в своем развитии вместе с эволюцией Земли. И это сказывалось на характере вопросов, которые им задавались экзаменующимся. И опять-таки любимым методом проверки знаний была беседа. Он обыкновенно приглашал на собеседование не одного студента, а сразу трех-четырех. Выбрав из учебной коллекции каждому по минералу, он просил назвать его, дать ему характеристику и в первую очередь указать те признаки, которые его отличают от других сходных минералов. Тут же Николай Михайлович справлялся, знает ли студент методику определения минерала с помощью паяльной трубки, владение которой он считал обязательным. Получив ответы, он переходил к главным вопросам, а именно: в каких конкретных геологических условиях встречается минерал, каков его химический состав и в результате каких геохимических процессов данный минерал мог образоваться.
Затем обычно следовал заключительный вопрос: каково практическое применение минерала в промышленности, в народном хозяйстве.
Вот таков примерный круг вопросов, позволявший Николаю Михайловичу выяснить уровень знаний, так сказать, уровень “минералогического мышления” у экзаменуемого. Конечно, не оставался без внимания вопрос и о форме кристалла, если она была характерной и имела отношение к генезису и практическому использованию минерала.
Иногда Н.М. Федоровский любил “поиграть” в “минералогическую эстетику”, как он выражался. Из специально отобранной небольшой коллекции минералов, обладавших яркими внешними признаками, он выбирал минерал и подбрасывал его перед удивленными экзаменующимися, ловил его и с легкой ехидцей спрашивал:
– Ну, как называется минерал, который я подбрасывал перед вами?
С разной быстротой отвечали экзаменующиеся. Кто-то отвечал и неправильно. Обращаясь к тому, кто ответил правильно, он одобрительно говорил:
– Вы, наверное, будете истинным минералогом. Вы узнаете минерал с первого взгляда – это значит, что Вы изучаете минералы с любовью, глубоким интересом, вниманием, и Вы не просчитаетесь. Мир минералов – это мир прекрасного по гамме цветов, яркости окраски, форме кристаллов, характеру скоплений, и не любить царство минералов нельзя.
Николай Михайлович был не только большим ученым, талантливым педагогом, пропагандистом, но и глубоко эмоциональным человеком, слагавшим поэтические строки, посвященные отдельным минералам и всей природе. Эту любовь к природе он старался всячески привить своим воспитанникам.
Наступил заключительный период 20-х годов (1927- 1929) – время особенно напряженное, насыщенное разными событиями, главным образом борьбой ленинской большевистской партии с оппозицией за выбор правильного дальнейшего пути развития нашей страны. Восстановительный этап в развитии народного хозяйства заканчивался, и страна вступала в годы первой пятилетки, открывшие эру индустриализации и коллективизации сельского хозяйства.
Потребность в инженерно-технических кадрах все возрастала. Росла в этих условиях политическая, трудовая, учебная активность студенческой молодежи. На третьем курсе моей учебы на геологическом факультете меня избрали секретарем комсомольской организации факультета, спустя год – секретарем комсомольской организации горной академии и членом партбюро вуза. Николай Михайлович, присутствуя на одном из заседаний партбюро академии, посвященном ходу и итогам учебных занятий, сообщил ректору академии Ивану Михайловичу Губкину и членам партбюро, что, несмотря на огромные трудности, успешно закончилось строительство нового научно-исследовательского центра по изучению минерального сырья и что он, дабы подчеркнуть непосредственную связь исследовательского института с промышленностью, назвал этот центр Институтом прикладной минералогии (Всесоюзный научно-исследовательский институт минерального сырья, ВИМС, в последствии им. Н.Ф. Федоровского. – Ред.).
Обычно в изучении минерального сырья выделяются несколько этапов: 1) поиски и разведка месторождения – определение качества сырья и условий залегания; 2) определение возможностей добычи минерального сырья и его промышленного использования, базирующееся на детальном и всестороннем изучении вещественного его состава; 3) разработка конкретной технологии переработки минерального сырья в конечные, нужные для промышленности и народного хозяйства продукты; 4) итоговая экономическая оценка целесообразности использования полезного ископаемого на данном месторождении.
Часто эти этапы единого процесса поисков, разведки, изучения месторождения проводятся различными организациями, разрываются между собой во времени многими годами, а то и осуществляются на недостаточной научной базе и приводят к неправильным оценкам, что наносит народному хозяйству непоправимый ущерб.
Новый научно-исследовательский центр, по мысли Николая Михайловича, должен был стать комплексной организацией, по возможности объединяющей все эти этапы изучения минерального сырья с упором на его использование, что и выражено в самом названии нового Института прикладной минералогии. Николай Михайлович был убежден в прогрессивности такой формы организации научно-исследовательских работ при изучении минерального сырья.
В заключение он попросил помочь ему в укомплектовании института активными, способными к теоретической работе молодыми специалистами, оканчивающими горную академию. Он говорил:
– Мне нужны и геологи, и горняки, и обогатители, и металлурги.
Просил извинения, что в последние годы редко бывает в академии. Все знали, что Николай Михайлович выполняет еще и важные поручения советского правительства.
И.М. Губкин от имени всех присутствовавших выразил пожелание успешной работы Николаю Михайловичу и создаваемому им новому научно-исследовательскому институту и обещал помочь молодыми кадрами из числа оканчивающих.
Н.М. Федоровский действительно стал очень редко бывать в академии, но “запас прочности” в наших отношениях, сложившихся в первые годы моей учебы в академии, был настолько велик, что при встречах он приветливо мне говорил:
– Здравствуйте, комсомольский вожак! Как успехи?. Я с глубоким уважением отвечал:
– Все обстоит нормально, но, конечно, времени отнимает много. В учебе не отстаю, стараюсь быть даже в передовых. Николай Михайлович дружелюбно отвечал:
– Старайтесь, старайтесь. Надеюсь, что после окончания вуза Вы будете работать в нашем институте? В 1929 году, когда моя учеба в академии подходила к концу, Николай Михайлович однажды при встрече остановил меня и спросил:
– Ну, как, Вы решили, будете по окончании вуза у нас работать?
– Буду считать за счастье, – ответил я искренне, ибо то, что я слышал от Н.М. Федоровского в его выступлениях о программах и направлениях работ нового института, от выпускников академии, уже работавших в институте, об общей обстановке и взаимоотношениях коллектива с руководством, производило на меня самое благоприятное впечатление. Он сказал, тепло улыбнувшись:
– Ловлю на слове.
Через некоторое время я получил из института извещение, что в порядке контрактации я закрепляюсь за институтом (в то время была такая форма отбора студентов старших курсов в ведущие научно-исследовательские организации, закреплявшая за ними оканчивавших) и что мне устанавливается повышенная стипендия 90 рублей в месяц вместо обычной, существовавшей тогда – 60 рублей.
Таким образом, я с 1929 года стал студентом-стипендиатом Института прикладной минералогии, считая себя его будущим сотрудником. Но попал я в институт лишь в начале 1933 года.
В 1929-1930 годах прошла крупная реорганизация высшей школы и геологоразведочного дела. На базе горной академии было создано пять самостоятельных высших учебных заведений, одно из которых – Московский геологоразведочный институт (МГРИ) я и окончил в 1931 году. На базе Геологического комитета ВСНХ, находившегося в Ленинграде и ранее руководившего всеми геологическими работами в Советском Союзе, были образованы территориальные геологические управления с находившейся в Москве Союзгеолого-разведкой во главе, призванной руководить территориальными управлениями.
После окончания МГРИ в начале 1931 года я был послан как бы на стажировку в Союзгеологоразведку. Мне посчастливилось с такими видными геологами-консультантами, как Сергей Сергеевич Смирнов и Владимир Михайлович Крейтер, объехать в 1932 году ряд полиметаллических и редкометалльных месторождений Забайкалья и Дальнего Востока. Эта поездка вооружила меня как геологически, так и методически и явилась прекрасным завершением моего геологического образования в горной академии.
PDF версия статьи в журнале «НМ» 2016 — NM2016-P80-87